CXXXVI. ПЛАВАНЬЕ

Максиму Дю Кану

Перевод М. Цветаевой



I

Для отрока, в ночи глядящего эстампы,

За каждым валом - даль, за каждой далью - вал.

Как этот мир велик в лучах рабочей лампы!

Ах, в памяти очах - как бесконечно мал!



В один ненастный день, в тоске нечеловечьей,

Не вынеся тягот, под скрежет якорей,

Мы всходим на корабль, и происходит встреча

Безмерности мечты с предельностью морей.



Что нас толкает в путь? Тех - ненависть к отчизне,

Тех - скука очага, еще иных - в тени

Цирцеиных ресниц оставивших полжизни -

Надежда отстоять оставшиеся дни.



В Цирцеиных садах, дабы не стать скотами,

Плывут, плывут, плывут в оцепененье чувств,

Пока ожоги льдов и солнц отвесных пламя

Не вытравят следов волшебницыных уст.



Но истые пловцы - те, что плывут без цели:

Плывущие, чтоб плыть! Глотатели широт,

Что каждую зарю справляют новоселье

И даже в смертный час еще твердят: - Вперед!



На облако взгляни: вот облик их желаний!

Как отроку - любовь, как рекруту - картечь,

Так край желанен им, которому названья

Доселе не нашла еще людская речь.



II

О ужас! Мы шарам катящимся подобны,

Крутящимся волчкам! И в снах ночной поры

Нас Лихорадка бьет, как тот Архангел злобный,

Невидимым бичом стегающий миры.



О, странная игра с подвижною мишенью!

Не будучи нигде, цель может быть - везде!

Игра, где человек охотится за тенью,

За призраком ладьи на призрачной воде...



Душа наша - корабль, идущий в Эльдорадо.

В блаженную страну ведет - какой пролив?

Вдруг среди гор и бездн и гидр морского ада -

Крик вахтенного: - Рай! Любовь! Блаженство! Риф.



Малейший островок, завиденный дозорным,

Нам чудится землей с плодами янтаря,

Лазоревой водой и с изумрудным дерном. -

Базальтовый утес являет нам заря.



О, жалкий сумасброд, всегда кричащий: берег!

Скормить его зыбям иль в цепи заковать, -

Безвинного лгуна, выдумщика Америк,

От вымысла чьего еще серее гладь.



Так старый пешеход, ночующий в канаве,

Вперяется в мечту всей силою зрачка.

Достаточно ему, чтоб Рай увидеть въяве,

Мигающей свечи на вышке чердака.



III

Чудесные пловцы! Что за повествованья

Встают из ваших глаз - бездоннее морей!

Явите нам, раскрыв ларцы воспоминаний,

Сокровища, каких не видывал Нерей.



Умчите нас вперед - без паруса и пара!

Явите нам (на льне натянутых холстин

Так некогда рука очам являла чару) -

Видения свои, обрамленные в синь.



Что видели вы, что?



IV

"Созвездия. И зыби,

И желтые пески, нас жгущие поднесь.

Но, несмотря на бурь удары, рифов глыбы, -

Ах, нечего скрывать! - скучали мы, как здесь.



Лиловые моря в венце вечерней славы,

Морские города в тиаре из лучей

Рождали в нас тоску, надежнее отравы,

Как воин опочить на поле славы - сей.



Стройнейшие мосты, славнейшие строенья, -

Увы! хотя бы раз сравнялись с градом - тем,

Что из небесных туч возводит Случай - Гений.. -

И тупились глаза, узревшие Эдем.



От сладостей земных - Мечта еще жесточе!

Мечта, извечный дуб, питаемый землей!

Чем выше ты растешь, тем ты страстнее хочешь

Достигнуть до небес с их солнцем и луной.



Докуда дорастешь, о, древо кипариса

Живучее? ...Для вас мы привезли с морей

Вот этот фас дворца, вот этот профиль мыса, -

Всем вам, которым вещь чем дальше - тем милей!



Приветствовали мы кумиров с хоботами,

С порфировых столпов взирающих на мир,

Резьбы такой - дворцы, такого взлета - камень,

Что от одной мечты - банкротом бы - банкир...



Надежнее вина пьянящие наряды

Жен, выкрашенных в хну - до ноготка ноги,

И бронзовых мужей в зеленых кольцах гада..."



И что, и что - еще?



V

"О, детские мозги!

Но чтобы не забыть итога наших странствий:

От пальмовой лозы до ледяного мха -

Везде - везде - везде - на всем земном пространстве



Мы видели все ту ж комедию греха:

Ее, рабу одра, с ребячливостью самки

Встающую пятой на мыслящие лбы,

Его, раба рабы: что в хижине, что в замке

Наследственном: всегда - везде - раба рабы!



Мучителя в цветах и мученика в ранах,

Обжорство на крови и пляску на костях,

Безропотностью толп разнузданных тиранов, -

Владык, несущих страх, рабов, метущих прах.

С десяток или два - единственных религий,

Всех сплошь ведущих в рай - и сплошь вводящих в грех!



Подвижничество, так носящее вериги,

Как сибаритство - шелк и сладострастье - мех.

Болтливый род людской, двухдневными делами

Кичащийся. Борец, осиленный в борьбе,

Бросающий Творцу сквозь преисподни пламя: -

Мой равный! Мой Господь! Проклятие тебе! -



И несколько умов, любовников Безумья,

Решивших сократить докучной жизни день

И в опия моря нырнувших без раздумья, -

Вот Матери-Земли извечный бюллетень!"



VI

Бесплодна и горька наука дальних странствий.

Сегодня, как вчера, до гробовой доски -

Все наше же лицо встречает нас в пространстве:

Оазис ужаса в песчаности тоски.



Бежать? Пребыть? Беги! Приковывает бремя -

Сиди. Один, как крот, сидит, другой бежит,

Чтоб только обмануть лихого старца - Время,

Есть племя бегунов. Оно как Вечный Жид.



И, как апостолы, по всем морям и сушам

Проносится. Убить зовущееся днем -

Ни парус им не скор, ни пар. Иные души

И в четырех стенах справляются с врагом.



В тот миг, когда злодей настигнет нас - вся вера

Вернется нам, и вновь воскликнем мы: - Вперед!

Как на заре веков мы отплывали в Перу,

Авророю лица приветствуя восход.



Чернильною водой - морями глаже лака -

Мы весело пойдем между подземных скал.

О, эти голоса, так вкрадчиво из мрака

Взывающие: "К нам! - О, каждый, кто взалкал



Лотосова плода! Сюда! В любую пору

Здесь собирают плод и отжимают сок.

Сюда, где круглый год - день лотосова сбора,

Где лотосову сну вовек не минет срок!"



О, вкрадчивая речь! Нездешней речи нектар!..

К нам руки тянет друг - чрез черный водоем.

"Чтоб сердце освежить - плыви к своей Электре!"

Нам некая поет - нас жегшая огнем.

VIII

Смерть! Старый капитан! В дорогу! Ставь ветрило!

Нам скучен этот край! О Смерть, скорее в путь!

Пусть небо и вода - куда черней чернила,

Знай - тысячами солнц сияет наша грудь!



Обманутым пловцам раскрой свои глубины!

Мы жаждем, обозрев под солнцем все, что есть,

На дно твое нырнуть - Ад или Рай - едино! -

В неведомого глубь - чтоб новое обресть!